История советской компьютерной техники

[Сергей Горбачевский]

Привёз из Беларуси книгу "Справочник программиста", внимание...1963 года. Издана она была в Ленинграде государственным союзным издательством судостроительной промышленности.
 
Так вот в этом справочнике описаны советские ЭВМ и их системы команд:
- БЭСМ-2
- Стрела
- Урал (1,2 и 4)
- Минск-1
- Киев
- М-20
- Сетунь
 
Мне посчастливилось видеть машины БЭСМ и Урал живьём в тогдашних НИИ МО СССР. Мне кажется краткая история советского компьютеростроения будет полезной.

История развития компьютерной техники в Украине Просмотр ссылок доступен только зарегистрированным пользователям

[Сергей Горбачевский]

БЭСМ (сокращение от Большая (или Быстродействующая) электронно-счётная машина) — серия советских электронных вычислительных машин общего назначения, предназначенных для решения широкого круга задач. Разработка Института точной механики и вычислительной техники АН СССР (ИТМ и ВТ).
 
БЭСМ-1 - разработка завершена осенью 1952 года. Известна также как БЭСМ Академии Наук (БЭСМ АН). Построена на электронных лампах (5000 ламп). Опытная эксплуатация — с 1952 года. Быстродействие — 8—10 тыс. оп./с. Система представления чисел в машине — двоичная с учётом порядков, то есть в форме чисел с плавающей запятой. Количество разрядов для кода числа — 39. Цифровая часть числа — 32 разряда; знак числа — 1; порядок числа — 5 разрядов; знак порядка — 1 разряд. Диапазон чисел, с которыми оперирует машина, примерно от 10−9 до 10+9. Точность вычислений примерно 9 десятичных знаков.

Система команд — трёхадресная. Количество разрядов для кода команды — 39. Код операции — 6 разрядов; коды адресов — 3 указателя по 11 разрядов каждый, что позволяло адресовать 2048 ячеек памяти для операндов и результата. Регистры общего назначения отсутствуют.

Машина имела параллельное 39-разрядное АЛУ с плавающей запятой. В систему команд машины входят 9 арифметических операций, 8 операций передач кодов, 6 логических операций, 9 операций управления.

Машина имеет общее поле памяти для команд и чисел (Архитектура фон Неймана) — 2047 39-разрядных ячеек (ячейка с номером 0 всегда возвращает машинный нуль). Специальный бит в поле кода команд позволял отключить нормализацию с плавающей точкой и выполнять адресную арифметику. При написании программ для БЭСМ-1 широко применялась техника само-модифицирующегося кода, когда напрямую модифицировалась адресные части команд для доступа к массивам.

Внешняя память — на магнитных барабанах (2 барабана по 5120 слов) и магнитных лентах (4 по 30 000 слов). Скорость обмена с барабаном — 800 чисел в секунду. Скорость записи-считывания с ленты после позиционирования — 400 чисел в секунду. Первоначальный ввод программы и исходных данных осуществляется с перфоленты со скоростью 20 кодов в секунду. Печать результата осуществляется на бумагу со скоростью до 20 чисел в секунду.

Потребляемая мощность — около 35 КВт.

Была создана только одна машина этого типа. Главный конструктор — Сергей Алексеевич Лебедев.

В 1953 году на БЭСМ была опробована оперативная память на ртутных трубках (1024 слова), в начале 1955 года — на потенциалоскопах (1024 слова), в 1957 году — на ферритовых сердечниках (2047 слов).

На 1953 год (октябрь — международная конференция в Дармштадте) — оказалась самой быстродействующей в Европе, но уступала по быстродействию и объему памяти коммерческой американской IBM 701, поставки которой начались в декабре 1952 г.

БЭСМ-2 - усовершенствованный вариант БЭСМ-1, подготовленный для производства. Первая серийно выпускавшаяся ЭВМ.

Основные технические характеристики аналогичны характеристикам БЭСМ-1. 20 тысяч операций/с, ОЗУ на 2048 39-разрядных слов на ферритных сердечниках (200 000 ферритных сердечников). В машине содержалось 4 тыс. электронных ламп и 5 тыс. полупроводниковых диодов. Выпускалась с 1958 года по 1962 год. Было изготовлено 67 машин. Машина разработана и внедрена коллективами ИТМ и ВТ АН СССР и завода им. Володарского (г. Ульяновск). На одной из БЭСМ-2, в частности, был произведён расчёт траектории ракеты, доставившей вымпел СССР на Луну.

В машине применён мелкоблочный монтаж основных узлов. Все основные детали и лампы располагались в стандартных сменных блоках.

[Сергей Горбачевский]

«Стрела́» — советская ЭВМ первого поколения.

Разработана в СКБ-245, г. Москва (c 1958 года это НИИ электронных математических машин — НИЭМ, с 1968 года — НИЦЭВТ [1]). Главный конструктор — Юрий Яковлевич Базилевский. В числе помощников был Борис Рамеев, генеральный конструктор ЭВМ серии Урал. Разработка завершена в 1953 году.

Выпускалась серийно на Московском заводе счётно-аналитических машин (САМ), с 1953 по 1956 гг. Всего было выпущено семь машин, которые были установлены в вычислительном центре Академии наук СССР, в МГУ, в вычислительных центрах нескольких министерств (ВЦ-1 МО СССР и др.).

Быстродействие машины — 2000 оп/с. Элементная база — 6200 электровакуумных ламп, 60 000 полупроводниковых диодов. Оперативная память на электронно-лучевых трубках, 2048 слов. Длина слова — 43 двоичных разряда (из них — 35 бит на мантиссу и 6 на экспоненту). Постоянное ЗУ на полупроводниковых диодах. Внешнее ЗУ — два накопителя на магнитной ленте. Ввод данных — с перфокарт и с магнитной ленты. Вывод данных — на магнитную ленту, на перфокарты и на широкоформатный принтер.

Последний вариант «Стрелы» использовал память на магнитном барабане (4096 слов), вращающемся со скоростью 6000 об/мин.

В 1954 году Сталинской премии были удостоены разработчики «Стрелы»: Александров В. В., Базилевский Ю. Я., Жучков Д. А., Лыгин И. Ф., Марков Г. Я., Мельников Б. Ф., Прокудаев Г. М., Рамеев Б. И., Трубников Н. Б., Цыганкин А. П., Щербаков Ю. Ф., Ларионова Л. А. Главному конструктору машины Ю. Я. Базилевскому также было присвоено звание Героя социалистического труда.

После создания «Стрелы», в СКБ-245 также были созданы ЭВМ Урал-1 (главный конструктор Б. И. Рамеев), М-20 (ГК С. А. Лебедев) и специализированный вычислительный комплекс для министерства обороны М-111 (ГК Ю. Я. Базилевский).

"Стрела" 1953 года выпуска занимала 400 кв. метров, а рекордсменом по занимаемой площади, по-видимому, можно считать американскую машину БИЗМАК 1955 года выпуска, для размещения которой с учетом внешней памяти потребовалось 1600 квадратных метров (это площадь 50-квартирного жилого дома!)

Кроме того, ламповые ЭВМ имели громоздкое вспомогательное оборудование. Нижние и цокольные этажи зданий вычислительных центров были до отказа набиты разнообразными агрегатами внушительных размеров. Главную часть этого вспомогательного оборудования составляли средства электропитания и кондиционирования воздуха.

Дело в том, что любая электронная лампа работает лишь тогда, когда в ней течет эмиссионный ток. А эмиссия возможна лишь при достаточно большой температуре катода. ЭВМ же первого поколения имели тысячи таких ламп, и только для их питания требовалась немалая электрическая энергия. Значительную долю ее потребляли такие всевозможные электромеханические устройства, как-то: реле, двигатели, специальные сервомоторы, входящие в печатающие установки и перфораторы, механизмы перемотки магнитных лент и контрольники. В общей сложности ЭВМ первого поколения потребляла от 80 до 150 киловатт электроэнергии.

Дело осложнялось еще и тем, что различные устройства ЭВМ питались токами различных напряжений. Поэтому энергоблок, или стойка питания ЭВМ, содержал многочисленные преобразователи, умфомеры, трансформаторы, выпрямители и другие агрегаты. Для размещения энергоблока требовалось еще десятки, а иногда и сотни кв. метров площади. Заметим, что механические устройства преобразования частоты эл. тока (умформеры) устанавливались на специальных фундаментах и противовибрационных платформах, увеличивающих громоздкость этого оборудования.

Потребляемая электроэнергия не только приводила в действие все эти механические средства ЭВМ, но и сильно нагревала машинные залы и залы основного и вспомогательного оборудования. Это создавало трудные условия как для весьма чувствительной аппаратуры ЭВМ, так и для обслуживающего персонала. Естественная вентиляция помещений не обеспечивала нормальных температурных режимов и, кроме того, пагубно сказывалась на работе магнитных лент, перфорационных и печатающих устройствах и других чрезвычайно капризных технических средств, засоряя воздух в помещениях.

Поэтому приходилось монтировать кондиционеры для машинных залов с мощными вентиляционными, фильтровальными и холодильными агрегатами, сеть воздуховодов большого диаметра (порядка метра и более), наружные градирни для испарения и охлаждения циркулирующей в системе воды и другое сложное и громоздкое оборудование.

Заслуживает упоминания и внешний вид ЭВМ. Ничего похожего на изящные арифмометры и даже на счетно-перфорационные машины не было и в помине! И вообще, ЭВМ не вызывала ассоциаций с понятием "счетный прибор", она скорее напоминала небольшой завод с электроподстанцией, градирней и цехами-залами: машинным, устройств подготовки данных, внешней памяти, электропитания, кондиционирования воздуха и т.д. "Цехи" соединялись между собой весьма внушительными трубопроводами, силовыми электрокабелями и линиями передачи информации.

Нельзя не отметить и тот печальный факт, что надежность ламповых элементов, работающих все время под током и к тому же в нагретом состоянии, оставляло желать лучшего. Узлы и блоки ЭВМ приходили в негодность. Это не только приводило к срыву вычислительного процесса, что существенно снижало и так невысокую производительность ЭВМ, но и создавало неудобства в эксплуатации самих технических средств. В соседних с машинным залом помещениях размещались ремонтные мастерские, еле успевающие восстанавливать узлы ЭВМ и поставлять их для замены выходящих из строя.

ЭВМ первого поколения, как правило, работали круглосуточно. Выключение машины производилось только в случае аварии или профилактического ремонта. Ввод ЭВМ в действие после выключения был мучительной процедурой и требовал длительной работы многочисленных наладчиков.

Сходство с промышленным предприятием еще более усиливалось, когда речь заходила о составе обслуживающего персонала. Помимо математиков-программистов, занимающихся подготовкой задач, и специалистов по электронной вычислительной технике, работающих непосредственно в машинных залах, в состав персонала включалось немалое число электриков, механиков, специалистов по вентиляционной и холодильной технике, операторов-наладчиков, перфораторщиц, диспетчеров и т.д. Общая численность персонала на одну ЭВМ обычно составляла несколько сотен человек - поистине настоящая счетная фабрика.

Легко себе представить затраты на эксплуатацию ЭВМ. Стоимость электроэнергии и воды для охлаждения, содержания персонала, ремонта аппаратуры и оборудования, оснащения приборами и инструментом, строительства или аренды помещений представляла сумму, вполне соперничающую с затратами на производственные нужды небольшого завода.

Ну а что за продукция у этого "завода"? Продукцией вычислительного центра было так называемое "машинное время", составлявшее для ЭВМ первого поколения всего 12-14 часов в сутки. Оплата за вычислительные расчеты обычно производилась из расчета нескольких тысяч рублей за один час предоставляемого времени. Однако даже этот дорогой час, учитывая низкое быстродействие (порядка несколько тысяч операций в секунду), был не слишком производительным.

[Сергей Горбачевский]

«Ки́ев» — советская цифровая электронная вычислительная машина. Разработана в 1958 году в Институте кибернетики АН УССР. Использовалась в исследованиях по дистанционному управлению технологическими процессами.

Разработка ЭВМ «Киев» началась в 1954 году, в той самой лаборатории, где под руководством С. А. Лебедева была создана ЭВМ «МЭСМ»; разработку выполнял тот же самый коллектив. Непосредственным инициатором разрботки был Б. В. Гнеденко, в то время — директор Института математики АН УССР.

Первый экземпляр ЭВМ был установлен в Вычислительном центре Академии наук УССР, второй — в Объединённом центре ядерных исследований в Дубне).

В 1960 году, впервые в мире, с помощью ЭВМ «Киев» проводились эксперименты по дистанционному управлению технологическими процессами.

С созданием этой ЭВМ связана очень интересная история....
 
В 1945 г. президент Академии наук Украины Александр Богомолец предложил известному московскому математику С. Лебедеву баллотироваться в украинские академики. Соблазнительное предложение в семье ученого было воспринято не­од­нозначно. Например, его жена, связанная с музыкальным миром Москвы, была против. Для нее переезд в Киев означал потерю работы в престижном оркестре. И хотя семья математика жила в Москве в маленькой двухкомнатной квартире, а в Киеве Академия наук предлагала просторную в самом центре города, это не разре­шило сомнений. И тогда жена С. Лебедева предложила бросить жребий. Так и сде­лали. В шапку поло­жили две сложенные бумажки. На одной было написано «Москва», на другой – «Киев». Бумажки перемешали и… К счастью, выпало – «Киев».

43-летний С. Лебедев и его семья переехали в Киев и поселились в доме, на­хо­дящемся как раз напротив редакции «Kyiv Weekly» – ул. Костельная, 15. Этот жи­лой дом был построен специально для знамени­тых украинских ученых. Любопытно, что архитектором дома был Владимир Забо­лотный – тот же, что про­ектировал здание Верховной Рады Украины!

С. Лебедев с головой окунулся в новую работу. Он возглавил Институт электротех­ники, где, как считалось, занимался вопросами устойчивости энергосистем. Однако вовсе не для этого его пригласили в Киев.

На самом же деле академик, проведя час-другой в стенах своего института, са­дился в служебный автомобиль и ехал на окраину Киева – в Феофанию. Там, на территории бывшего монастыря, закрытого советской властью, в обстановке пол­ной секретности под его руководством начались работы по созданию первой ЭВМ (тогда ее называли электронно-счетной машиной). Для работы секретной лаборатории было выделено двухэтажное помещение бывшей монастырской гос­тиницы для паломников. С осени 1948 года, лаборатория, носившая несколько аб­страктное название лаборатории моделирования и регулирования, вплотную при­ступила к созданию ЭВМ.

Участники того секретного проекта вспоминают, что теоретические работы обычно проводились по вечерам и в ночное время дома у С. Лебедева. Разработка теоретической части была завершена к марту следующего года. Именно Лебедев придумал блок-схему ЭВМ, которая без принципиальных изменений ис­пользуется и в современной вычислительной технике. Разработанная им машина содержала основные устройства: арифметическое, запоминающее, управляющее, ввода-вы­вода, а также устройства для подготовки и расшифровки информации (с перфолент и перфокарт)...

Однако самой сложной частью работы явилось практическое создание ЭВМ. Эти работы проходили в здании лаборатории в Феофании. Сразу же был допущен один просчет. Под ЭВМ было отведено помещение на первом этаже лаборатории. Од­нако когда машину смонтировали (а она занимала целую комнату) и включили под напряжение, шесть тысяч раскаленных электронных ламп превратили помещение в… африканские тропики! Пришлось разобрать часть потолка, чтобы отвести из комнаты хотя бы часть тепла.

К осени 1951 г. машина начала работать, т. е. достаточно устойчиво выполнять комплексную тестовую программу. Теперь можно было переходить к выполнению пробных реальных задач. И вот тут случился казус, чуть было стоивший киевским разработчикам пальмы первенства.

Пробная задача была выбрана из области баллистики. Вначале два опытных ма­тематика просчитали сложную траекторию полета вручную. Они работали незави­симо друг от друга, чтобы исключить вероятность ошибки, и их результаты сов­пали. Затем эту же задачу предложили решить компьютеру. Вначале все шло хо­рошо. Результаты машинного счета полностью совпадали с теми, что были полу­чены вручную. Но на восьмом отрезке траектории (всего отрезков было 32) обна­ружилось совершенно незначительное расхождение, которого не должно было быть. Все должно было совпасть абсолютно точно!

Программу запустили вновь – и опять на восьмом отрезке возникли расхожде­ния. Вначале предположили, что имеются ошибки в самой программе. Ее разработчики – киевские математики С. Крейн и С. Авраменко – бросились искать ошибку. Но в итоге лишь развели руками – на их взгляд, все было верно… Тогда начали искать ошибку в конструкции ЭВМ. Но и там ничего не обнаружили. Тем не менее, расхождения имелись, и надо было искать их причину. С. Лебедев, не ве­ривший в чудеса, сказал: «Дайте-ка я сам проверю ручной счет до девятого знака». Он заперся в кабинете, и в обычной ученической тетрадке в кле­точку принялся считать (при расчете в двоичной системе это была очень кро­потливая и трудоемкая работа, но он ее никому не передоверял). На следующий день академик появился улыбающийся (что бывало весьма редко), очки были сдви­нуты на лоб (что свиде­тельствовало об удаче) и сказал: «Не мучайте машину – она права. Не правы люди!» Оказывается, он нашел ошибку в руч­ном счете! Редчайший случай: мате­матики, считавшие вручную независимо друг от друга, ошиблись в одном и том же месте…

Таким образом, не оставалось ничего иного, как признать, что ЭВМ верно ре­шила первую реальную задачу. И что, таким образом, изобретение ЭВМ состоялось!

В конце 1951 г. в Феофанию приехала специальная комиссия из Москвы во главе со всемирно известным академиком М. Келдышем. Три дня комиссия «экзамено­вала» ЭВМ. 25 декабря испытания были закончены, и комиссия подписала акт о приемке машины в эксплуатацию. Этот день и считается днем создания первой в континентальной Европе ЭВМ… Машина была спроектирована, смонтирована и от­лажена в рекордно короткие сроки – за два года. В ее разработке участвовали 12 человек, включая самого Лебедева, на этапе сборки им помогали 15 техников и монтажников.

Но почему киевские компьютерщики чуть было не лишились пальмы первен­ства? А дело в том, что в Кембридже (Великобритания) параллельно велись анало­гичные разработки. Английские ученые опередили киевлян всего на четыре месяца. И если бы не та ошибка в ручном счете, кто знает, не стала ли бы киевская ЭВМ пер­вой в Европе? Но – историю не переделаешь. Как бы там ни было, кембридж­ские специалисты обогнали украинских. Созданная в Киеве ЭВМ вошла в историю как первая в континентальной Европе.

…Нынче Феофания – часть Киева. Бывшая окраина с ее лесными угодьями и да­чами за полстолетия превратилась в густонаселенный жилой район. Однако здание, в котором создавалась первая ЭВМ, сохранилось. Улица, на которой оно расположено, теперь носит имя С. Лебедева. А на здании бывшего Института элек­тротехники (современный адрес: ул. О. Гончара, 55-б) С. Лебедеву установлена мемориальная доска.

Просмотр ссылок доступен только зарегистрированным пользователям

[Сергей Горбачевский]

«Урал» — семейство советских цифровых ЭВМ общего назначения. Разрабатывались с начала 1955 года в г. Пензе под началом Башира Рамеева.

Урал-1
Малая ЭВМ на ламповой основе. Одноадресная система команд. Быстродействие — 100 оп/с. ОЗУ на магнитном барабане (1024 слова). Внешнее запоминающее устройство на магнитной ленте (40 000 слов). Устройство ввода/вывода — перфолента (10 000 слов). Выпускалась серийно с 1957 года в Пензе.
Урал-2, «Урал-3»
ОЗУ на ферритовых сердечниках.
«Урал-4»
Выпускалась с 1961 года.
Машины ряда «Урал-2» — «Урал-3» — «Урал-4» программно и аппаратно совместимы между собой.

«Урал-11»
Полупроводниковая машина. Одноадресная система команд. Выпускалась с 1964 года.
«Урал-14»
«Урал-16»
Старшая и наиболее производительная машина серии. Была выпущена в единственном экземпляре, в 1969 году.
Модели ряда «Урал-11» — «Урал-14» — «Урал-16» были аппаратно и программно совместимы между собой, имелся широкий набор периферийных устройств с унифицированным способом подключения. Это позволяло собирать комплект, оптимально подходящий для каждого конкретного заказчика.

Интересно, что в 2007 году студенты МГППУ восстановили вычислительную машину Урал-1 из Политехнического музея. Была применена гибридная схема, совмещающая некоторые подлинные узлы машины с современными компонентами.

[Сергей Горбачевский]

«Минск» — семейство советских цифровых ЭВМ, предназначенных для использования в высшем образовании и науке. Разрабатывались и выпускались в г. Минск, с 1959 по 1975 гг. Производились на Минском заводе ЭВМ им. Орджоникидзе.

Конструкторское бюро (СКБ) и завод были созданы одновременно (в конце 50-х гг.) и работали в тесной связке друг с другом — этим объясняется и качество машин, и рекордно короткие сроки их запуска в производство.
 
Модели и модификации
 
Минск-1
На ламповой основе. Система команд — двухадресная. Длина слова — 31 бит. ОЗУ на ферритовых сердечниках, объёмом 1024 слова. Быстродействие — 3000 оп/с. Выпускалась с 1960 года, до конца 1964 года всего выпущено 220 машин. Главный конструктор — Г. П. Лопато.
«Минск-11», «Минск-12», «Минск-14», «Минск-16»
Специализированные модификации «Минск-1». Выпущено машин: «Минск-11» — 11, «Минск-12» — 5, «Минск-14» — 36, «Минск-16» — 1 машина.
[править] Минск-2
На полупроводниках. Главный конструктор — В. В. Пржиялковский. Система команд — двухадресная, 100 команд. Длина слова — 37 разрядов. В машинном слове помещался знак числа и 12 восьмеричных или 9 десятичных разрядов, либо число с плавающей запятой, либо 6 алфавитно-цифровых символов в телеграфном коде МТК-2. Конструкция построена на основе сменных ячеек на транзисторах П-16А, всего использовано 7500 транзисторов и 18000 диодов на 1286 ячейках. Тактовая частота — 250 кГц. Занимаемая площадь полного комплекта оборудования — 40 кв.м. Потребляемая мощность — не более 4 кВт. Выпускалась с 1963 года, до конца 1964 года всего выпущено 118 машин, не считая модификации.
«Минск-22», «Минск-22М»
Модификация «Минск-2». Расширены возможности по подключению внешних устройств. Всего было выпущено 734 машины.
«Минск-23»
Модификация «Минск-2». Выпущено 28 машин. Главный конструктор — В. В. Пржиялковский. Некоторые идеи разработки были взяты от IBM 1401. Предназначалась для обработки данных, планово-экономических задач, обработки статистики.
[править] Минск-32
Выпускалась с 1968 года по 1975 год. Всего было выпущено около 3000 машин. Самая массовая ЭВМ второго поколения в СССР. Главный конструктор — В. В. Пржиялковский.

[Сергей Горбачевский]

Встретил на Хабре интересную историю:

Моя бабушка — программист

Я — программист в третьем поколении: первым программистом в семье была моя бабушка, потом моя мама, а теперь традицию продолжила я. Я попросила бабушку рассказать, как выглядела ее карьера, начавшаяся более полувека назад.

1954-1959. Высшее образование

По справочнику для абитуриентов, в котором описывались существующие вузы, факультеты и специальности, бабушка выбрала мехмат Киевский национальный университет им.Шевченко. Школу бабушка закончила с серебряной медалью, которая в те времена упрощала процедуру поступления до устного собеседования.

Факультет кибернетики открылся только десять лет спустя, а пока что мехмат готовил специалистов по математике и теоретической механике. При поступлении не было разделения по будущим специализациям — первые два курса учились все вместе, а на третьем делились по специальностям. Бабушкин выпуск 1959 года был первым, в котором появилась специализация «вычислительная математика». В рамках этой специализации читались теоретические курсы, совершенно новые для того времени: программирование, устройство аналоговых машин, устройство цифровых машин, вычислительные методы (в основном методы решения дифференциальных уравнений и задач линейной алгебры)… На лекции ходили не только студенты, но и сотрудники Вычислительного центра Академии наук — других источников нового знания часто не было.

С практикой было сложнее. Компьютеры — тогда еще «электронно-вычислительные машины» — были штучными изделиями, которые университет себе позволить не мог. Поэтому в течение учебного года начитывали теоретический материал, а летом студенты отправлялись на практику туда, где ЭВМ были. После третьего курса у бабушки была практика на киевской МЭСМ. До реальных задач студентов не допускали, а я подозреваю, что персонал МЭСМ с удовольствием не допустил бы студентов и до самой машины: практика началась с того, что какой-то сердобольный студент пожалел пыльный механизм и тщательно вытер с него толстый слой пыли, после чего сбились контакты всех протертых ламп, и машину пришлось перенастраивать заново. Занимались на практике учебными задачами, в том числе программированием игр. Студент выбирал игру, например, крестики-нолики, штудировал популярные журналы, в которых описывались алгоритмы игры, и кодировал их. После этого программу можно было запустить на ЭВМ и получить ее вывод, чтобы проверить, как она отработала.

После четвертого курса на преддипломную практику бабушка уехала в Москву, работать в МГУ на машине «Стрела». Задачи были уже посерьезнее, но все еще учебные, в основном линейная алгебра.

Языков программирования как таковых еще не существовало — примерно в это время на Западе только появились Algol и FORTRAN. Весь научный Киев собирался слушать доклады про Algol-60 В.М.Глушкова, директора ВЦ АН УССР, по материалам его поездки в США. Но до внедрения языков программирования у нас было еще далеко. Все машины тех времен работали на машинных кодах — каждая на своей системе.

1959 — 1965. Вычислительный центр Академии наук УССР

У нас, кроме докторов и кандидатов, есть люди, которые работают!
Феофан Степанович, зам. дир. по хоз. части

После университета моя бабушка работала в Вычислительном центре АН УССР — сначала простым инженером, потом старшим и, наконец, ведущим. Всего в то время в штате ВЦ было порядка 300 человек: инженеры-программисты, инженеры-техники, специалисты по аналоговым машинам (основными были все-таки цифровые) и тестировщики, которые проверяли результаты работы программ на рейнметаллах (немецких электромеханических счетных машинах).

Чем занимались сотрудники ВЦ, не задействованные в разработке новых моделей ЭВМ, в том числе и бабушка? В наше время это назвали бы аутсорсингом — ВЦ заключал договора с организациями, которые нуждались в численных решениях каких-то задач, представители организаций задачи формализовали, а сотрудники — решали и кодировали. Так, например, одной из задач отдела был расчет оптимального режима для конвертеров Бессемера. Бабушка решала задачи строительной механики.

Из ЭВМ в ВЦ были сначала «Киев», потом — трехадресная БЭСМ. Машинные коды, перфокарты (а до них — перфоленты, которые делались из засвеченных кинолент) — и множество историй, каких уже не услышишь в наши дни. О людях, которые в задумчивости или в нервах перетасовывали колоду неподписанных перфокарт. О том, как к ЭВМ водили экскурсии людей, далеких от программирования, и объясняли им принцип работы машины. Один из них задал один и тот же вопрос несколько раз; после очередного объяснения, когда нервы экскурсовода были уже на пределе, он возмутился «Ну что вы мне объясняете, мне-то давно понятно, но вот она» — жест в сторону мирно шуршащей ЭВМ — «она-то как понимает?». О том, что машинного времени всегда не хватало, поэтому математики часто работали по ночам — а перфораторная закрывалась в конце рабочего дня. Ночью приходилось править перфокарты с кодом вручную — прорезать недостающие отверстия и заклеивать лишние кусочками картона, оставшимися от автоматического перфорирования. Операторы ЭВМ перфокарты ручной работы не одобряли — прорезанные еще ничего, а вот приклеенные кусочки могли отвалиться внутри устройства ввода и вывести его из строя. Впрочем, обычно победа оставалась за светлой стороной силы — математиками.

1965 — 1988. Зональный научно-исследовательский институт экспериментального проектирования (ЗНИИЭП)
1988 — 1996. Научно-исследовательский институт теории архитектуры и градостроительства (НИИТАГ)

В 1965 году бабушка перешла в ЗНИИЭП на должность главного специалиста, позднее главного инженера проектирования. Эта организация уже меньше занималась аутсорсингом, а в основном решала свои собственные задачи — проектировала жилые и общественные здания, программировали методы расчета конструкций и решали задачи автоматизации проектирования (создавали специализированные чертежные инструменты типа AutoCAD).

О, вечная проблема тех времен — машинное время! Частично его арендовали в ВЦ, частично — пользовались своей собственной машиной, «Наири». Машина была армянского происхождения, и позволяла вводить программы не только в кодах, а и на внутреннем языке программирования — кириллическом, но с соответствующим акцентом. Вот из-за этого акцента и произошла следующая история. Написанные и отлаженные программы обсчета элементов собирали воедино и издавали в виде печатных брошюр, которыми пользовались для переноса программ на другие машины или для последующей работы. К изданию брошюр подходили ответственно, и перед публикацией тщательно их вычитывали. Однажды сборник программ для «Наири» попал в руки корректора, который не очень представлял себе ее язык программирования, но очень болел душой за чистоту русского языка в рядах программистов. Результат? «Вычитанные» программы, идеально правильные с грамматической точки зрения, напрочь перестали работать на языке «Наири».

Работа программиста в ЗНИИЭП предполагала частые командировки — в города СССР к организациям-заказчикам, для уточнения постановки задачи, и в другие страны — для обмена опытом. Конечно, большинство выпускали только в страны соцлагеря, общение с программистами капиталистических стран проходило исключительно на уровне руководства, но поездки в Болгарию и гости из Венгрии и Чехословакии — тоже неплохо.

Кстати, сложно сказать, насколько экзотической виделась работа программиста людям непосвященным в то время — бабушкин муж и все их друзья и знакомые были из той же или смежных профессий.

Какого-то особенного отношения к женщинам-программистам не было — их было много и в университете, и на работе, и никого это не удивляло. По всей видимости, возмутительный стереотип о морских свинках определенно принадлежит более позднему периоду.

Просмотр ссылок доступен только зарегистрированным пользователям

[bvg]

Ну я могу только не про советское )) хотя вплотную в теме с 77 года. Когда породистая, но ограниченная вдребезги швея-мотористка свалив в штаты после окончания полугодичных курсов пристроилась там программистом - я не то, что прифигел. Я многое понял ибо она не могла даже комп включить, опытным путём нажимая на все княпки, которых в те времена было аж 3. За месяц не научилась, какую именно ))))

[Сергей Горбачевский]

Попалась фотография системы обработки полётной информации "Луч-84". Вечность назад я испытывал такой Луч для обработки полётной информации Ту-160. "Луч-84" имел в своей основе СМ1420.

[bvg]

Луч-84" имел в своей основе СМ1420.

Ностальжи.... много я их по союзу запустил....

[Сергей Горбачевский]

В Киеве Электронприбор на Ванды Василевской занимался.

[bvg]

В Киеве Электронприбор на Ванды Василевской занимался.

Неа.... Окружная. А рядышком была наша лавочка - Электронмаш-сервис, которая по всему союзу их запускала. 9 лет там тарабанил. Начинал с СМ-3. остальные только к этим комплексам стойки подставляли.

[Сергей Горбачевский]

Что значит неа?Не надо путать СМ и "Луч". Грубо "Луч" это СМ + специализированное устройство считывания + специализированное ПО обработки полётной информации. Вот Электронприбор и превращал СМ в "Луч".

[bvg]

Я имел ввиду базовый комплекс. А навешиванием доп оборудования много кто занимался. И интеграл в минске и в чебоксарах и в перми и в новосибирске хватало свечных заводиков данной тематики

[Сергей Горбачевский]

Советская компьютерная мышь