Пока в Киеве размышляют, могут ли быть в принципе какие-нибудь экономические отношения между контролируемой Украиной и оккупированной боевиками территорией Донбасса, неофициальная торговля через линию размежевания идет полным ходом.

Ее инициаторы и не думают спрашивать мнение верхов по этому поводу, они просто зарабатывают деньги. Журналисты называют такое военно-коммерческое явление контрабандой, хотя этот термин в классическом понимании применяется в случае незаконного перемещения товаров через государственную границу, которой между Украиной и самозваными государственными образованиями быть не может. Однако суть не в терминологии.

Отсутствие четкой позиции Киева относительно отношений с террористическими организациями "ЛНР" и "ДНР" видим на примере двух донбасских областей. Если на Донетчине официальный режим пересечения линии размежевания все еще действует в нескольких пунктах пропуска, то на Луганщине передвижение на оккупированную территорию по инициативе областной власти полностью заблокировано. Но даже жесткая блокада не дает гарантии полного прекращения торговли с самозваными республиками. Причина в том, что торгуют именно те, кто должен эту коммерцию блокировать.

Приведем лишь два выразительных примера неофициальной торговли с "ЛНР", в которой участвовали разные силовые структуры Украины. Поскольку далеко не все бойцы занимаются на войне коммерцией, и многие действительно защищают суверенитет Украины, названия подразделений не конкретизируем. Хотя выяснить их легко могут даже далекие от боевых действий пользователи Интернета. Сразу уточним, что не все бойцы занимаются на войне коммерцией, многие защищают суверенитет Украины, рискуя, а иногда отдавая жизнь за свою страну, поэтому приведенные факты не стоит использоваться для широких обобщений.

"Муравьи" на мосту

В ночь на 16 июня подразделение, имеющее определенное отношение к СБУ, задержало в Станице Луганской восемь грузовиков с алкоголем и продуктами, двигавшихся в сторону передовой. Сопровождал груз боец милицейского батальона "Чернигов". Это задержание вылилось в громкий конфликт, едва не закончившийся стрельбой. ZN.UA удалось выяснить его предысторию.

Крайний украинский блокпост в Станице — тот, что близ полуразрушенного моста через Северский Донец, — контролировал милицейский батальон "Чернигов". В этой местности практически ежедневно продолжаются перестрелки, но в период затишья милиционеры умудрились договориться с боевиками об общем бизнесе. В результате таких договоренностей грузовики с продуктами, которые по документам предназначались для торговых точек Станицы, в сопровождении милиции среди ночи подъезжали к полуразрушенному мосту, движение через который официально закрыто. Весь товар выгружали на украинской стороне, а дальше носильщики из числа местных жителей (т.н. муравьи) переносили его через полуразрушенный мост на противоположный берег. За ночь таким образом в "ЛНР" переправляли несколько десятков тонн груза, который на автомобилях доставляли в Луганск. Цены на продукты в самозваной республике выше украинских в два-три раза, потому прибыль от нехитрой бизнес-схемы немалая. Переправлять груз на оккупированный берег невозможно без ведома подразделений Вооруженных сил Украины, дислоцирующихся в Станице. Их командование молчало, поскольку тоже получало свою долю.

В конце весны во время плановой ротации в Станицу Луганскую заехала новая военная бригада — 128-я из Закарпатья. Она поставила вопрос ребром — никакого бизнеса с врагом, обстреливающим нашу территорию, быть не может. К сожалению, их принципиальность не выдержала испытания временами — ее хватило лишь на несколько недель, до согласования процента с коммерции. А дальше все пошло по прежней схеме и продолжалось вплоть до 16 июня.

Сразу после задержания грузовиков место дислокации приближенного к СБУ подразделения окружили бойцы "Чернигова" и 128-й бригады (последние даже приехали на своей бронетехнике) и потребовали отпустить груз. Словесное противостояние едва ли не переросло в вооруженное, и только когда на место прибыло вызванное из Новоайдара силовое подразделение СБУ, стороны разошлись мирно.

Инцидент стал последней каплей, после которой милицейский батальон "Чернигов", стоявший на самом "передке", вывели из Луганской области. После громкого скандала переправка груза через полуразрушенный мост прекратилась. Однако, учитывая то, что воинская бригада прибыла в Станицу из западной области, граничащей с четырьмя странами ЕС (бизнес на контрабанде здесь успешно ведут представители всех силовых структур), можно не сомневаться — коммерческое затишье носит временный характер.

Челночный бизнес

Второй пример касается Новоайдарского района Луганской области. Линия размежевания здесь также проходит по Северскому Донцу. Правый берег контролирует Украина, левый — под боевиками. Приблизительно за 15 км от Трехизбенки, между селами Лобачево (левобережье) и Желтое (правобережье), издавна работает паромная переправа. Течение реки здесь медленное, а ширина русла всего метров двадцать. До сих пор возле технического сооружения можно увидеть таблицу с ценами за переправу, действовавшими в довоенное время.

На правом берегу за кустарниками устроен опорный пункт боевиков, на левом стоят украинские войска. Расстояние между ними по прямой — менее 100 метров. Активных боевых действий в этом месте нет, зато есть возможность неплохо заработать — достаточно лишь согласовать новые тарифы за пересечение реки. После достижения таких договоренностей переправа, которая решением областной власти должна была быть демонтирована, возобновила свою работу. С той разницей, что теперь через реку движутся не паром, а лодки.

И днем, и ночью в Лобачево и Желтое съезжаются по несколько сотен легковушек и микроавтобусов. На правый берег лодками переправляют продукты, алкоголь, табак и т.п., а в обратном направлении большей частью плывут люди. Документов не проверяют, поскольку официального пункта пропуска здесь нет. В этой местности неоднократно появлялись диверсионно-разведывательные группы боевиков: они вступали в бой с украинскими силовиками или закладывали взрывчатку, на которой подрывались мирные жители. Однако для наших военных, которые должны обеспечивать незыблемость линии размежевания в районе переправы, это не аргумент.

Я лично побывал на переправе возле Лобачево и собственными глазами видел на правом берегу вооруженного боевика, а на левом — командира 92-й бригады, которую часто ставят в пример другим воинским подразделениям. Незаметно подъехать к переправе невозможно — все подступы контролируются украинскими военными, поэтому к приезду посторонних лиц здесь были готовы. Однако несколько легковушек, проседавших под весом загруженных продуктов, спрятать не успели...

После того как фото- и видеоматериалы с места переправы попали в Генпрокуратуру, руководством бригады занялись военные правоохранители. Сама переправа пока что бездействует, подступы к ней заблокированы — это подтверждают местные жители. Но надолго ли? Северский Донец стал линией размежевания на несколько сотен километров, его течение во многих местах медленное, а русло относительно узкое, и то, что неофициальная торговля с сепаратистами вскоре возобновится в другом месте, не вызывает никаких сомнений.

Можно ли хотя бы минимизировать процесс неофициальной торговли с самозваными республиками? Теоретически — да. Если, например, ежемесячно проводить ротацию подразделений, дислоцирующихся на самом "передке". Определенной части наших военных необходима не только психологическая реабилитация после боевых действий, но и прививка от коммерческой "бациллы" перед отправкой на фронт.

Опыт западных областей Украины показывает, что полностью искоренить контрабанду невозможно даже там, где с противоположной стороны границы стоят, казалось бы, неподкупные структуры стран Евросоюза. На Востоке страны ситуация несколько иная. Здесь о "бизнесе" приходится договариваться не с коллегами из родственных таможенных или пограничных служб, а с террористами, которые обстреливают нашу территорию и убивают людей. В том числе бойцов тех самых подразделений, стоящих на переправе или возле разрушенного моста. Их жаждущих заработка на войне боевых побратимов этот факт не останавливает...

Владимир Мартин, Зеркало недели

В начале апреля президент Порошенко инициировал дискуссию о создании рынка земли, а замглавы его администрации Шимкив потом неоднократно подчеркивал, что гарант "просто хочет обсудить вопрос". Но то, с какой невероятной скоростью начали развиваться события вокруг предстоящей земельной реформы, свидетельствует, что вопрос об отмене моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения был решен задолго до скромных приглашений к дискуссии.

Активно подключились к процессу околоправительственные общественные деятели и эксперты. Организация Agro.ReformsUA, созданная "вчера" и исключительно ради продвижения реформы, составила "дорожную карту" изменений. Другая общественная организация Easy business уже успела провести исследование на данную тему, наглядно демонстрирующее все преимущества снятия моратория и подтверждающее курс, выбранный Agro.ReformsUA. Практически ко многим пунктам предлагаемых в "дорожной карте" изменений уже, оказывается, есть наработанные законопроекты.

А 22 апреля с.г. стартовали "национальные обсуждения вопроса", причем не только в столице, но и в других крупных городах. И вот спустя какие-то две недели уже глава администрации президента Борис Ложкин прогнозирует снятие моратория на продажу земли с 2016 г., обещая, что рынок земли в Украине появится "очень быстро". Охотно верю...

Быстрый старт

Помимо собственно снятия моратория, реформаторы предлагают также устранить все ограничения по доступу на земельный рынок, упростить земельные торги и правила аренды земли, упростить и удешевить госрегистрацию земельных участков и прав на недвижимое имущество, повысить налог на земли сельхозназначения. Кроме того, пересмотреть бесплатную приватизацию, трансформировать права постоянного пользователя в право собственности юридического лица, ввести принцип единой юридической судьбы для земельного участка и размещенных на нем построек, а также отказаться от существующей системы разделения земель по целевому назначению. Изменения радикальные, каждое по сути своей неоднозначно и требует глубокого анализа. Но в наработках по реформе так часто встречается словосочетание "начать немедленно", что времени на подробный анализ реформаторы сами себе не оставляют.

Исследование, сопровождающее "дорожную карту", тоже неоднозначно. На вопросы о том, откуда появятся ожидаемые 1,5 млн новых рабочих мест и 90 млрд грн налоговых поступлений, его авторы отвечают уклончиво: смотрите, мол, в документах, которые мы использовали. Посмотрели — ничего подтверждающего не нашли. Нельзя утверждать о сборе 90 млрд налогов, не имея базы налогообложения, реестра налогоплательщиков, механизма администрирования. Названная сумма вдвое превышает сборы по налогу на прибыль в 2014 г., и хотелось бы понять, кто, как и каким образом заплатит эти деньги. Аналогичные вопросы и к прогнозируемым инвестициям в 50 млрд долл. и к рабочим местам, которые эти инвестиции, якобы, должны создать. В своих подсчетах исследователи от власти руководствуются стоимостью гектара земли в 5 тыс. долл., что раз в пять превышает ее нынешнюю цену в Украине. При этом они делают предусмотрительную оговорку: "достигнем цены в 5000 долл. в следующие пять лет". Как достигнем? За счет чего? А почему бы не открыть рынок уже после достижения этой цены? Чему сильно поспособствовала бы стабилизация экономической ситуации в стране.

Бесспорно, снятие моратория актуально и необходимо, но должно ли оно быть поспешным и сопровождаться сделанными "на коленке" подсчетами и прогнозами? "Предоставление права свободного отчуждения с/х земель без создания эффективных механизмов защиты мелких землевладельцев может привести к достаточно быстрой потере права собственности у большого количества граждан. В ситуации, когда уровень правовых знаний у населения невысок, а уровень доходов не позволяет обеспечить надлежащее сопровождение сделок, нечистые на руку игроки могут "стимулировать" процесс перехода права собственности. Простым обывателям, с достаточной долей вероятности, придется расстаться со своим имуществом, в том числе не всегда по своей воле, — рассказал ZN.UA юрист Александр Буртовой из ЮФ "Антика". — До начала новой реформы необходимо, как минимум, закончить предыдущую — завершить процесс оформления документации в отношении паев". Реформаторы апеллируют, мол, давайте начнем, а все вопросы с коррупцией, кадастром и оценкой земель будем решать уже в процессе. Простите, а куда мы спешим?

Гаражная распродажа

На сегодняшний день в Украине созданы идеальные условия для скупки земель фактически за бесценок. И немалую роль в этом процессе играет экономический курс, по всей видимости, не случайно избранный властью. Избыточная поддержка именно сырьевого экспорта и тотальное игнорирование развития вторичной переработки в АПК приводят к обнищанию сельских жителей и обесцениванию украинских земель.

Не добавляет цены нашей земле и правовая незащищенность ее владельцев. Форсируя отмену моратория, государство помогает корпорациям обогатиться за счет одного из немногих оставшихся у Украины ресурсов — земли. Аргументируя тем, что права собственников ущемлены, площади сельхозземель сокращаются, инфраструктура неразвита, месячная арендная плата составляет 100 грн за гектар и 55% выплат за аренду собственники получают товаром, нам рисуют картину полной безысходности. И предлагают самый простой, быстрый и, пожалуй, самый неправильный выход из ситуации.

Сейчас большая часть паев сдается в аренду крупным сельхозпредприятиям, вот только сельские жители от этого богаче не становятся. Изменится ли ситуация, если арендаторы станут собственниками? Нет. А если это будут иностранные собственники? Тоже нет. На мировом рынке землю не покупают паями по 4 га, никого не заинтересует кусочек земли без четких границ среди пашни. Землю скупают полями, но для того, чтобы ее можно было в таком виде продать, нужно создать условия для объединения собственников и правовую систему, способную права этих собственников защитить. Нужно окончательно довести до ума все еще грешащий многочисленными изъянами кадастр (не стоит забывать, что вопрос межи для украинцев имеет сакральное значение), задуматься о ренте, которая бы позволила владельцам паев не остаться у разбитого корыта после продажи земли. На сегодняшний день ничего из вышеперечисленного нет, зато есть все условия для того, чтобы "мародеры" скупили паи, сформировали участки, пригодные для продажи, и потом на них заработали.

Скупить землю по дешевке на первичном рынке для ее дальнейшей перепродажи на вторичном (само собой разумеется, по многократно более высоким ценам) смогут, конечно, далеко не все. Простым людям (в том числе вчерашнему среднему классу) это окажется просто не по карману. В пролете рискует оказаться и подавляющее большинство крупных и даже крупнейших предпринимателей. Воспользоваться припасенными в офшорных кубышках валютными "заначками" им могут банально не позволить — здесь чиновникам очень кстати придется тот вышеупомянутый факт, что формирование цивилизованного земельного рынка будет все еще только "в процессе". И только "счастливые" обладатели админресурса смогут получить "льготный" доступ к последнему стратегическому ресурсу страны — земельному. Но воспользоваться правом "первой аграрной ночи" можно, только пока ты во власти. Отсюда, видимо, и такая спешка: запас времени с оглядкой на отчаянность ситуации в экономике может быть мизерным, а "бонусы" — ох как привлекательны! Вот и торопится сюзерен.

Эксперты рынка обращают внимание на тот факт, что сейчас, как и в 2012-м при Януковиче, уже значительно активизировался и набирает обороты процесс наращивания земельных банков и консолидации аграрного бизнеса, в том числе и через скупку управляющих компаний и предприятий-арендаторов крупных и не очень земельных угодий. Как три года назад, так и сейчас происходит это в ожидании отмены моратория на продажу земли. Только если Янукович собирался сделать это, выписав процедуры и правила исключительно под себя и свою "семью" (при этом, конечно, понимая, что не сможет поделиться с россиянами и китайцами, у которых тоже надеялся прилично занять), то Порошенко приходится считаться с мнением американских и европейских интересантов. Впрочем, его это особенно не останавливает. По сведениям источников ZN.UA, если еще не так давно за президентской семьей числился только 12-й по размеру земельный банк в стране (по подсчетам УКАБ, 112 тыс. га через контролируемое ею ООО "Агропродинвест"), то за последний год он, после смены владельцев немалого числа агрокомпаний, увеличился минимум в три раза, превышая уже 300 тыс. га. Текущая конъюнктура способствует — земля, как и арендующие ее предприятия в условиях тотального экономического кризиса и громких банкротств уступаются зачастую практически за бесценок.

"Стоимость земли определяется наращиванием производства и перераспределением прибылей. Но начать нужно с малого — изменения подходов к аренде земли, так как стоимость аренды влияет на цену. У нас механизм аренды перевернут с ног на голову, собственник фактически бесправен перед арендатором. Усилив права мелких собственников и создав реальные механизмы для их консолидации, государство позволило бы им принимать активное участие в процессе, влиять на условия аренды и использования земель. Объединенные собственники могли бы вести переговоры с холдингами на равных, нанимать юристов, консультантов. Таким образом, росла бы и ценность их земли, и ее арендная плата, и ее стоимость, — рассказала Елена Бородина, завотделом экономических и аграрных преобразований НАН Украины. — С другой стороны, необходимо бороться с бедностью в селе, создавать новые формы занятости, диверсифицировать источники доходов, развивать несельскохозяйственные виды деятельности. Фактически вопрос не в том, когда снимать мораторий, а в том, что сделано для того, чтобы мы могли его снять?".

Стоимость земли в Украине нынче катастрофически низкая, как и уровень жизни сельских жителей. При этом социальные стандарты государство заморозило, а инфляция, по оценкам НБУ, к концу года составит 30%. Декларируемая реформой цель — создание среднего фермерского класса — недостижима именно из-за низкой стоимости земли. Средняя цена гектара в ЕС — 16 тыс. долл., в Испании — 15 тыс., во Франции — 7 тыс., в Польше — 8 тыс. долл. (по данным Savills Research, CFF — см. рис.). А в Украине — 1 тыс. долл. (а стартует она от 500 долл./га и ниже). Это при том, что площади черноземов в Украине — одни из наибольших в мире (28 млн га), а из общего количества земель сельхозназначения (42 млн га) ежегодно обрабатываются 32 млн. Для сравнения, в той же Польше под сельхозпроизводство задействованы 14 млн га (в Германии — 12 млн га, в Румынии — 9 млн). То есть при огромном потенциале мы имеем мизерную стоимость, а это уже само по себе повод задуматься над тем, насколько в принципе целесообразно открывать земельный рынок именно сейчас. Ведь полученных от продажи земли денег собственникам паев элементарно не хватит ни для начала собственного дела, ни для получения кредита под залог земли, ни для приобретения жилья в городе.

Средний пай в Украине — 3,6 га. При нынешней цене от его продажи собственник хорошо если выручит порядка 80 тыс. грн — большие деньги для людей, живущих при хроническом безденежье, но мизерные как для начала собственного дела, так и по сравнению с настоящей стоимостью. При условии получения кредита под залог пая с такой стоимостью вырученных средств не хватит даже на покупку старого трактора, не говоря уже о другой технике, посевном материале, удобрениях, постройке складских помещений и проч. В итоге соблазн получить много денег здесь и сейчас огромен, а возможность эти деньги инвестировать в собственное дело — никчемная. Реформаторы защищаются: никто, дескать, не вынуждает людей продавать паи. А бедность не вынуждает? Зарплаты по 2,5 тыс. грн, в несколько раз повышенные тарифы на газ, замороженные до декабря соцвыплаты? 35% сельских жителей — пенсионеры, 44% — безработные. Люди будут вынуждены взять эти 80 тыс., чтобы просто выжить. На то, похоже, и расчет.

Честно говоря, чем больше поборники отмены моратория говорят о благе "простого селянина", тем больше их деятельность напоминает, во-первых, приватизацию середины 90-х, когда ваучеры предприятий продавались за копейку ради синицы в руке. А во-вторых — спланированную и оплаченную PR-кампанию с презентациями, публикациями и продвижениями в соцсетях. Кто же заказывает музыку на этом концерте?

Компрадоры-реформаторы

МинАПК, патронирующее внедрение реформы, представляет замминистра Рутицкая — та самая, из скандального агрохолдинга "Мрия". Группой Easy Business, принимающей непосредственное участие в процессе, руководит Даниил Пасько, работавший в свое время в Horizon Capital нынешнего министра финансов Наталии Яресько. В свое время Horizon Capital владел долями в холдинге "Агро-Союз", компаниях "Витмарк", "АВК", "Инкерман". Немалую роль в истории с открытием земельного рынка играет и окруженный советчиками из МФК министр экономразвития и торговли Абромавичюс, который делает все для поддержки экспортеров сырья и практически ничего — для развития вторичной переработки. В результате чего, напомним, украинская земля продолжает обесцениваться, а уровень жизни владельцев паев — снижаться. Супруга министра-экспата является генеральным директором холдинга "Агро-регион". Но East Capital Абромавичюса инвестировала средства не только в "Агро-регион" (хотя эта инвестиция на тот момент была самой крупной — 4,5 млрд евро), но и в небезызвестные "Украгропродукт" и "Астарту". При этом все мы понимаем, что и сам президент Порошенко, и приближенные к нему группы влияния также заинтересованы в том, чтобы запустить рынок земли по полной именно сейчас и в нынешних условиях.

Неслучайно контроль за учетом земли при новой власти по настоянию Петра Порошенко был передан из МинАПК под кураторство человека его команды — тогда еще вице-премьера по региональной политике Владимира Гройсмана. В октябре прошлого года в рамках админреформы Кабмин реорганизовал Госземагентство (ранее — Госкомзем) в Госслужбу Украины по вопросам геодезии, картографии и кадастра, одновременно переподчинив его исключительно Министерству регионального развития и ЖКХ, возглавляемому тогда тем же Гройсманом. Примечательно, что сменили только вывеску и ведомственное подчинение, на этом реформирование Госгеокадастра замерло. Зато сразу после этого началась земельная реформа, хотя поначалу далеко не продвинулась, так как уже в ноябре г-н Гройсман пересел в кресло главы парламента. Но, сменив место сидения, Владимир Борисович вовсе не потерял интерес к земельному вопросу. Более того, консультирует его в этом вопросе Артем Кадомский — бывший первый замглавы Госземагентства времен Януковича и его основной мозговой центр. Так что, как видим, идея с открытием рынка земли свою актуальность для власти не утратила.

И тут мы подходим к главному противоречию реформаторов, отказывающихся признавать, что мораторий отменяют исключительно из шкурного интереса власть имущих. С одной стороны, Александр Боровик, заместитель Абромавичюса, не стесняясь говорит о том, что нужно открыть рынок, чтобы "хоть что-нибудь продать, так как в стране нет денег" (уровень Министерства экономического развития). С другой — г-н Пасько безапелляционно утверждает, что в Украине "нет ни одной финансовой группы с ликвидностью, достаточной для скупки земель". Постойте, а кто же обладает достаточной ликвидностью?

Джордж Сорос в интервью изданию Standard заявил, что готов вложить миллиард долларов (сумма на самом деле довольно скромная) в украинские сельское хозяйство и инфраструктуру. Да и с г-ном Абромавичюсом, принимающим непосредственное участие в разработке земельных инициатив, миллиардера связывают давние отношения. Г-н Сорос всегда интересуется кризисными экономиками, более того, сам бывает причастен к созданию этих кризисов. Ведь нет ничего выгоднее, как скупить обесценившиеся ресурсы. Именно Сорос принимал активное участие в экономической жизни латиноамериканских стран в конце 90-х прошлого столетия. В результате к 2009 г. площадь сельскохозяйственных земель Бразилии, Аргентины и Уругвая, принадлежавших Adecoagro, в которой Сорос является крупным акционером, превысила 283 тыс. га. Спустя некоторое время Adecoagro принялась избавляться от измученных варварским земледелием площадей, вот только стоимость продажи в десять раз (!) превышала закупочную. Конечно, среди местных жителей желающих вернуть себе землю было немного. В 2011 г. аргентинский сенат, чтобы остановить спекуляции Adecoagro, ограничил долю владения землями для иностранных лиц или компаний 1 тыс. га. Но экономические потери страны это решение не возместило. И украинским чиновникам впору бы задуматься, слыша о желании г-на Сороса инвестировать в нашу агропромышленность в разгар экономического кризиса... Речь не может идти о запрете покупки земли иностранными инвесторами, но она обязана идти о четких, прозрачных экологически выверенных и экономически выгодных для украинского села и государства условиях при покупке земли. Ведь государство заканчивается не завтра на рейтинге Порошенко или Яценюка, земля — это стратегический ресурс в том числе и для будущих поколений украинцев.

Примечательно и пристальное внимание инвестфонда Ротшильдов к долговым обязательствам Украины. По информации Bloomberg, именно в их интересах американским инвестиционным фондом Franklin Templton была скуплена значительная часть суверенного долга Украины. Чем расплатится государство за эти долги, если его финансовая платежеспособность будет сведена на нет окончательно? Шесть лет назад Джованни Сальветти, управляющий директор Rothschild&Cie в РФ и СНГ, без обиняков говорил, что интерес его компании в Украине выходит за пределы финансового сектора, и прежде всего Ротшильдов интересуют украинская фармацевтика и сельское хозяйство. При этом Rothschild&Cie не первый год сотрудничает с Порошенко, и неслучайно эта компания была выбрана президентом для продажи его активов и успешно их не продала до сего времени.

Наступая на африканские грабли

Такой интерес иностранных инвесторов к Украине тревожит, ведь в нынешних условиях распродажа земель — это очень сомнительная (мягко говоря) затея. При отсутствии как адекватных норм оценки, так и прозрачной процедуры продажи это грозит закончиться агроколониализмом африканского или латиноамериканского образца. Кого-то покоробят, а кого-то искренне возмутят подобные аналогии, но от этого перспектива не станет более привлекательной. Именно по такой схеме десять лет назад скупались земли в Камбодже, Гане, Эфиопии, Мали, Кении, Аргентине, Уругвае и Парагвае. Каждый раз этот процесс проходил под "чутким присмотром" местных правительств, которые разглагольствовали о взаимовыгодном сотрудничестве, вкладе развитых стран в местную экономику, внедрении передовых технологий, капиталовложениях и развитии рынков. Естественно, ничто из вышеперечисленного не оправдалось, для производителя земля — это ресурс и не более того, именно использованием этого ресурса и ограничились так называемые инвесторы.

Последствия агроколониализма катастрофичны. За счет передачи части пахотных земель снизилось производство продовольствия внутри стран. Интенсивные способы земледелия новых хозяев по принципу "не мое, не жалко" нанесли огромный ущерб экологии, испортив грунт, истощив подземные воды, загрязнив почву химикатами. Поэтому когда г-н Пасько говорит, что собственники земли будут относиться к ней бережнее арендаторов, поверить в его слова сложно.

Но главная беда агроколониализма в том, что население, жившее за чертой бедности, отдало свои паи корпорациям фактически за бесценок и лишило свои семьи одного из основных источников выживания. Власти этих стран точно так же, как сейчас украинское правительство, ради сиюминутной выгоды и "быстрых" денег пренебрегли развитием. И не этот ли сценарий нам готовят, сознательно развивая сырьевую экономику, обесценивая землю и труд землепашцев, открывая так поспешно рынок земли?

Известная сентенция гласит, что не надо приписывать злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью. Однако, даже осознавая безграничность глупости украинской власти, не стоит недооценивать ее изворотливость. Власть, как гамельнский крысолов, под песни о свободной торговле и дерегуляции настойчиво ведет украинскую экономику к полной деградации. Когда правительство Мадагаскара заключило с транснациональной компанией Daewoo Logistics договор об аренде 1,3 млн га земли сроком на 99 лет для выращивания кукурузы и пальмового масла, местные фермеры правительство свергли. Но это, увы, единственный пример, когда сценарий агроколонизации не сработал. В остальных же случаях схема оправдала себя на 100%, и этот грустный опыт нужно учитывать.

P.S. Во время инициированного Agro.ReformsUA публичного обсуждения на нынешней неделе земельной реформы дискуссия очень быстро скатилась до совершенно непотребного уровня. Мол, если вы против открытого рынка земли, то считаете всех сельских жителей дураками и пьяницами, неспособными распоряжаться своим имуществом. И если у вас нет земельного пая, то как вы можете высказываться "за" или "против" отмены моратория? Мол, давайте, кто-то за вас решит, можно ли вам продавать квартиру, вот тогда посмотрим, как вы запоете... Обычно за хамством и желанием показать зубы скрывается неуверенность. Люди, продвигающие реформу, не общественность, а самих себя убеждают в том, что поступают правильно, ведь продавать родину страшно. Особенно — по дешевке. Для принуждения к продаже необязательно к виску приставлять пистолет. Можно приставить платежку за газ, ценник в магазине или аптечный счет по выписанному врачом рецепту.

Идеологи немедленной продажи земли в нынешних условиях фактически отстаивают право туземцев продавать золото за стеклянные бусы.

И речь сейчас идет, еще раз подчеркнем, не о запрете продажи собственности как такой, а о том, чтобы не дать в очередной раз попользовать задыхающуюся в экономическом кризисе страну персонажам, пытающимся вынудить живущих на нищенские пенсии-зарплаты граждан и их государство продать за бесценок свой последний реальный актив. Никто не против цивилизованного рынка. Но он должен сначала стать цивилизованным.

Юлия Самаева, Зеркало недели

Перед поездкой в Мариуполь, под впечатлением от которой я сейчас, собственно, и нахожусь, состоялся телефонный разговор с губернатором Донецкой области Александром Кихтенко. Можно по-разному оценивать полгода работы генерал-губернатора в должности. Многие считают, что Кихтенко так и не удалось стать там "своим", и поэтому он, в принципе, не может реально улавливать и направлять тонкие процессы, происходящие не в кабинетах его кочующей администрации, а в настроениях и реальных общественных и политических течениях. И здесь вряд ли стоит из Киева давать собственные стопроцентные оценки. Однако за эти месяцы мы несколько раз общались с губернатором. И здесь я точно могу сказать, что всякий раз, пытаясь анализировать оперативную ситуацию в области, он имел свое собственное мнение. Часто — отличное от верховного.

Но об итогах этого разговора судить все-таки вам.

—  Александр Тимофеевич, назовите самую трудную точку, в которой сегодня вам приходится сосредотачивать свои основные усилия, управляя областью.

— Помимо того, что идет война, самое сложное — убедить общественность и руководство страны в том, что необходимо восстанавливать экономические связи с оккупированными территориями. Я исхожу из собственного понимания того, что должны работать шахты, заводы, все предприятия региона. Чтобы люди могли сохранить свое рабочее место, получать заработную плату и обеспечивать свои семьи.

— Должны работать шахты и заводы где — на оккупированной территории или на освобожденной? Давайте хотя бы номинально попытаемся разделить эти две истории. Потому как здесь объективно есть достаточно разные взгляды на что, где и на каких условиях должно работать и финансироваться.

— Понимаете, вы или кто-то другой в Киеве можете сколько угодно пытаться разделить эти две территории, две истории — называйте их, как вам будет угодно. Однако для меня — они неделимы. Есть Донецкая область и ее территория, часть которой временно оккупирована. Но она — наша, и нам придется ее возвращать. Точка.

—  Вы на самом деле в мирном плане Минск-2 увидели ответы на вопрос, как мы это будем делать? Как, к примеру, будем проводить там демократичные местные выборы? Под автоматами, как недавно заявил премьер? Нет, можно, конечно, говорить, что это наша территория, но не мешает при этом и реально смотреть на ситуацию.

— С выборами там действительно большая проблема, потому как пока Россия не прекратит поставлять туда оружие и не выведет боевиков, любые демократичные процедуры вряд ли возможны.

— И все равно, по-вашему, нужно прямо сейчас возобновлять экономические связи?

—  Могу сказать, что это вы не совсем реально смотрите на ситуацию. Поскольку для трезвого взгляда следует понимать, что на самом деле разорвать экономические связи между оккупированной и не оккупированной территорией — невозможно. Какие бы указы и постановления мы ни издавали. Их можно или ввести в какое-то законное поле, договариваясь. Или же запретить — и отправить их в тень, породив кучу коррупционных и контрабандных схем. Ибо нельзя запретить то, что существует. Оно все равно будет жить, но только в других формах и на других условиях.

Но если мы думаем о наших людях, работающих на шахтах освобожденных территорий, мы должны четко понимать, что они сохранят свои рабочие места только в случае, если их предприятию будет куда продавать добытый уголь. Сегодня же он лежит на складах. И если сегодня не возобновлять экономическую цепочку, то страдать в первую очередь будут именно предприятия освобожденных территорий.

Более того, не следует забывать о том, что большинство предприятий, оставшихся под властью "республик", перерегистрированы на территории Украины. Они платят налоги в казну Украины, и там работают люди, имеющие украинский паспорт. Я же не говорю о том, что надо финансировать и помогать тем, кто не перерегистрировались и не работают на Украину. Речь только о предприятиях, выполняющих все законы нашей страны.

—  Сколько таких предприятий? И какие отрасли они представляют?

— 80% предприятий, оставшихся там, перерегистрированы в Украине. Они представляют различные отрасли, начиная от тяжелой промышленности и заканчивая малым и средним бизнесом, а также сферой услуг. Это и частные предприятия, и государственные, которые, работая, продолжают на миллионы пополнять наш бюджет.

— Но на частных предприятиях зарплату должен платить собственник.

— Так он и платит. Но не имеет возможности реализовывать свою продукцию, т.е. действовать в рамках налаженной экономической цепочки. Следовательно, теряет шанс выжить. А ведь там есть и государственные предприятия, которым должна платить Украина. Но она этого не делает. Об обеспечении условий для реализации я вообще промолчу.

— Но они еще и "республикам" платят налоги.

— Да, они перестраховываются, чтобы сохранить производственный процесс и рабочие места. А что им еще остается делать? Иначе их там просто закроют.

— Как перестраховываются и пенсионеры, зарегистрировавшиеся на территории Украины? Многие это критикуют, но государство закрывает глаза на пенсионный туризм, похоже, чувствуя все-таки некую ответственность по отношению к этой категории людей, оставшимся там.

— Моя позиция на этот счет осталась такой же, как и была изначально. Граждане Украины, которые всю жизнь проработали на нашу страну, заработали пенсию, но их дома и квартиры оказались на оккупированной территории, имеют право на ее получение. Да, есть проблема с доставкой пенсии на территорию "республик". Украинские банки там работать не могут. Поэтому львиная доля ответственности за материальное состояние этих людей лежит на "республиках". Что касается пенсионного туризма, то даже в ситуации, когда государство закрывает глаза на их регистрацию и реальное проживание, вряд ли можно считать, что тем пенсионерам, у кого есть силы и здоровье выезжать, сильно повезло. Забюрократизированная и коррумпированная пропускная система: вместо обещанных десяти дней люди ждут месяцами, да еще и платят за это взятки, постоянная нервотрепка на блокпостах, ощущение собственной ненужности... Не дай бог никому попасть в такую ситуацию.

— Обещали ввести электронную систему.

— Вам напомнить, что во многих городах света нет, а не то что интернета? Тем более у пожилых людей. Все это на самом деле надо прекращать. Есть паспорт Украины. Есть единая область. И любой гражданин Украины должен иметь одинаковое право на перемещение. Приближается Пасха, люди хотят поехать привести в порядок могилы близких, и они не могут это сделать.

Все эти разговоры о террористах, которые могут под прикрытием мирных жителей проехать на нашу территорию, — блеф. Вот скажите мне, что легче подделать: паспорт гражданина Украины или пропуск — какую-то там бумажку, которую легко отпечатать на принтере? И любому сведущему в подобных вопросах человеку понятно: для того, чтобы контролировать перемещения боевиков, нужны другие подходы и службы.

— А чтобы контролировать контрабанду?

— Сегодня назначен новый прокурор Донецкой области. Я в ближайшее время с ним встречусь. Думаю, мы просто вынуждены в этом плане провести серьезные комплексные мероприятия. Но повторяю и хочу, чтобы меня услышали — нельзя запретить то, что существует. Невозможно запретить или остановить весенний ручей, он все равно пробьет все заграждения. А экономика между территориями существует. Если мы не даем открытый, но жестко регламентированный законный допуск продуктов питания, других товаров и промышленной продукции на оккупированные территории, то он все равно будет найден. В тени. Давая возможность зарабатывать части нечистоплотных людей. В том числе и с украинской стороны. В том числе и офицерам. Для меня это крайне болезненная тема. Каждый день ко мне обращаются десятки граждан, руководители предприятий, которые рассказывают о просто вопиющих фактах.

Так что государство должно как можно быстрее установить четкие правила игры. Нам следует оперативнее определяться с решениями и понятной для всех политикой по отношению к этим территориям.

— Вы о решениях, проигранных до упора? Вот и я тоже. Если мириться, значит снимать блокаду. Если отрезать, то официально и никаких связей. Если освобождать, значит копить силы и наступать. Иначе — зависание. Ни войны, ни мира. Одни схемы и нажива на запретах с перманентными смертями для поддержания тонуса сторон. Так действительно это может длиться вечно. Потому что — выгодно.

— Безусловно. Но прежде, чем принимать какое-то из окончательных решений, надо быстро и хорошо подумать. Ну, во-первых, почему мы должны отказываться от своей территории? Там живут наши люди, которые не виноваты в том, что произошло. Они — заложники недальновидной политики государства последних 23 лет. Так что отказ — это не вариант. Тем более, что Россия четко дала понять — Донбасс ей не нужен и кормить его она не собирается. Во-вторых, для того, чтобы куда-то идти и что-то освобождать, надо иметь силы и средства. Но здесь сил бы хватило на оборону существующих линий раздела. Что касается третьего варианта — мириться, то у меня есть ощущение, что Россия определенно не собирается продвигаться вглубь и выходить на административные границы областей. Ведь тогда ей придется взять полную ответственность не только за развязанную открытую войну, но и за экономику Донбасса, которая и без наступления сегодня сильно разрушена. И это ей сейчас объективно вряд ли по силам. Так что нам в любом случае придется мириться. И чем раньше мы это осознаем, тем быстрее у нас это получится.

— Так нарисуйте перспективу процесса примирения. Дайте какие-то зацепки. Людям с обеих сторон надо на что-то опираться, чтобы хотя бы мысленно строить свое будущее.

— Основная зацепка — само понимание того, что Донецкая область — это, как минимум, 4 млн чел., которые имеют право жить, работать, рождаться, наконец... Вот сегодня я был в центральной районной больнице Красного Лимана. Только там за этот последний страшный год родилось более 500 детей. Из них 170 — дети переселенцев. Вы чувствуете, какая ответственность лежит на нас? А если еще посмотреть на фамилии и даты рождения тех мальчиков и девочек, которые и по нашей вине тоже ушли из жизни, то главный маяк — попытаться максимально сберечь жизни людей и дать им понять, что они нужны стране — давно сигнализирует нам в аварийном режиме.

Говоря о переселенцах, хочу передать собственное ощущение того, что если мы здесь — в Красном Лимане, на украинской территории сделаем жизнь людей лучше, и это увидят те, кто остался на оккупированных территориях, — мы сможем вернуть их назад. Да, это не быстрый процесс. Но реальный. Если принимать понятные решения и контролировать сроки их исполнения.

— Чего не происходит сейчас со стороны Украины?

— Вот здесь я бы разделил Украину и ее центральную власть. В первом случае, абсолютно искренне скажу, что сегодня вся Украина помогает Донецкой области. К нам идут гуманитарные грузы, разноплановая материальная помощь...Вот сегодня в том же Красном Лимане я был на открытии отделения научно-исследовательского института травматологии и ортопедии, который мы потеряли в Донецке. Пять месяцев назад мы приняли решение восстановить этот институт. И сделали это благодаря патриотам, волонтерам, благотворителям, украинской диаспоре в Канаде. Более 20 медиков из Донецка, 60 высокоспециализированных коек, в том числе и для пострадавших бойцов АТО, — это по-человечески. Но, к сожалению, не по-государственному, поскольку государство на это благое дело потратило аж "ноль" копеек.

Общественность и волонтеры не могут решить проблему в комплексе. Необходима четкая государственная программа, касающаяся восстановления и развития освобожденных территорий, а также переселенцев. И мы продолжаем надеяться на такую программу и поддержку.

— На сколько процентов сегодня от реальных потребностей вас финансирует государство?

— На сегодня более 10 тыс. инфраструктурных и жилых объектов области разрушены. И пока мы полагаемся на свой бюджет и какие-то разовые дотации государства. Понятно, что идет война, что проблемы в экономике, что, скорее всего, придется рассчитывать на зарубежных доноров, но опять-таки, это давно нужно делать. Необходимо начать предметный разговор с внутренними инвесторами, которые есть, и которые готовы не просто восстанавливать Донбасс, но и строить его по-новому. У наших людей — масса идей, предложений и по созданию новых рабочих мест, и по вовлечению в экономику переселенцев, которые сегодня во многом становятся похожи на иждивенцев, ждущих, пока им государство что-то даст. Но все это должно лечь в рамки продуманной и просчитанной программы. Люди живут сегодня, и родину свою они должны любить сегодня, а не завтра.

— Вы можете назвать инвесторов, готовых помогать и строить новый Донбасс? Ахметов в их числе?

—  Я не встречался с Ахметовым лично, только с начальником гуманитарного штаба его благотворительного фонда. Они работают, помогают. Но я бы не сказал, что на освобожденных территориях это какая-то весьма существенная и комплексная помощь.

— Александр Тимофеевич, после захвата боевиками Дебальцево изменилось отношение к украинским военным. Я знаю, что многие все равно винят украинскую армию... Кроме того, всем известные резонансные трагические случаи с участием военных не добавляют любви к Украине.

—  Дебальцево расстреляли в упор боевики. Это очевидно, однако не отменяет ошибок и с нашей стороны. В том числе в основе которых лежат дисциплинарный и уставной факторы. Но я могу вам сказать, что за последний месяц, после серьезной и планомерной работы и руководства АТО, и Генеральной прокуратуры, Министерства обороны, наблюдается значительное снижение воинских преступлений на территории Донецкой области.

— Президент таки отреагировал на вашу докладную?

— А другого выхода просто нет. Да и сами военные сегодня понимают, что эта проблема должна быть оперативно урегулирована. Нам необходимо уберечь бойцов от потенциальной ответственности. Мы запретили продавать спиртное военным. Потому что, когда проанализировали причины преступлений военных, увидели, что 80 (!) процентов из них были совершены в состоянии алкогольного опьянения.

— Вы сами говорили, что нельзя запретить то, что существует. Разве военные перестали употреблять?

— Они стали употреблять значительно меньше. И в этой ситуации запрет — правильный шаг. Мы разбираем каждый новый случай, если нарушение было совершено в состоянии алкогольного опьянения, доходим до каждого конкретного магазина и продавца. И благодаря этому на 40% снизилось количество преступлений, совершенных военными. Что, безусловно, позволяет говорить об изменении общей атмосферы среди населения на освобожденных территориях.

— Какие у вас есть инструменты, чтобы производить социологические замеры настроений?

—  Работники государственной администрации постоянно перемещаются по области. С нами работают активисты и общественники. Я принимаю людей постоянно. То есть мы живем с людьми в одной атмосфере, дышим одним воздухом. В котором все еще чувствуется тревога, напряженность, неизвестность...

— По поводу тревоги. Знаю, что у вас был разговор с министром обороны Полтораком о надежности оборонительных линий. В частности на Мариупольском направлении. Люди чувствуют себя защищенными?

—  На сегодня я занимаю сугубо гражданскую должность, хоть и работаю в тесном контакте с военными. Поэтому не хотел бы давать какие-то оценки. Но как губернатор я обязан докладывать о том, какие проблемы, где и как их можно решить. Этим я и занимаюсь, общаясь и с министром обороны, и с президентом, и с премьером. Не все мои предложения нравятся. Но диалог есть.

— Как вы оцениваете шансы провластных партий на местных выборах в области? Ниша регионалов занята, или области предстоит период реставрации?

—  Ниша, ранее занятая регионалами, свободна. У людей есть потребность в какой-то новой политической силе, которой они поверят.

Инна Ведерникова, Зеркало недели